[NoraNott]

30.08.2015 в 08:15

Пишет  ~Кукулькан~:

В борьбе обретёшь ты…
Название: В борьбе обретёшь ты…
Автор:  ~Кукулькан~
Бета: нет
Персонажи (пейринг):Драко Малфой/Гарри Поттер,Вернон Дурсль, Люциус Малфой, Альбус Дамблдор, Теодор Нотт
Рейтинг: R
Тип (категория): слеш
Жанр: AU, Adventure, Romance
Размер: макси
Статус: в работе
Каталог: Дамбигад, Гарри в Слизерине, Тёмный Гарри
Дисклаймер: Отказываюсь от прав, мои только обязанности.
Аннотация: Каким бы вырос Гарри Поттер, будь Дурсли нормальными здравомыслящими людьми? Мерлин знает, но уж точно не героем.
Предупреждение: ООС, нецензурная лексика.

Глава 46

Глава 46

– Не понимаю, – с досадой сказала Гермиона, – как можно быть таким безответственным? До экзаменов меньше двух с половиной месяцев, и вот, пожалуйста: чемпионат Гриффиндора по игре в плюй-камни! Мы и так отстаём от графика занятий больше, чем на три дня.

Лонгботтом только вздохнул. Рональд наотрез отказался от субботних бдений в библиотеке: «Грейнджер, С.О.В. только на пятом курсе сдают. Успеем подготовиться, честное гриффиндорское».

– Годрик свидетель, за последнюю сотню лет не отчислили ни одного ученика, – устало повторил Невилл в пятый, наверное, раз. – Гермиона, может быть, отдохнём сегодня от занятий?

В ответ упрямая Грейнджер энергично помотала головой и сгрузила на стол ещё пяток фолиантов. Лонгботтом ссутулился и обречённо уставился в учебник по зельям: на следующей неделе Снейп обещал дать контрольную.

– Гермиона, – взмолился он уже через пять минут. – Я не могу это запомнить.

– Разумеется, ведь ты ничего не записываешь, – холодно ответила Грейнджер. – И я подозреваю, даже не читаешь. Самое интересное, что ты взял собственный учебник, а для этого и впрямь не нужно было идти в библиотеку.

Невилл покраснел и, заикаясь, пробормотал:
– Извини, но я сейчас не могу об уроках думать. Совсем.

– Лонгботтом! – Гермиона загородила их от бдительного взора мадам Пинс огромным атласом звёздного неба и зашептала возмущённо: – Мы ведь уже всё спланировали! Как только найдём способ пройти мимо цербера – а мы обязательно его найдём! – сразу же отправим камень твоей бабушке. О чём тут ещё можно думать?

– Цербера нет, – угрюмо буркнул Невилл.

– В смысле?

– В смысле, той двери нет. Вообще. Вчера близнецы полночи её искали и не нашли. Исчезла. Мы опоздали, – сказал он грустно и, не удержавшись, всхлипнул. – Я опоздал.

Теперь Невилл совершенно ясно понимал, что значит «жизнь раскололась пополам». Его собственная жизнь раскололась в тот самый миг, когда Рональд догадался о философском камне, помещённом под охрану цербера. Чудесное средство, которое могло бы спасти маму и папу, находилось здесь, в Хогвартсе, в десяти минутах ходьбы от гриффиндорской башни.

С этого самого дня Невилл мог думать только о том, как он добудет философский камень и вылечит родителей. Ну, и нарушит зловещие планы Снейпа, конечно.

Хотя о срыве зловещих планов в основном беспокоился Рональд. «Вот увидишь, друг, как только мы камешек перепрячем, – азартно шептал он, накладывая на полог кровати «заглушку», которой их обучила Гермиона, – нам сразу орден Мерлина дадут. В смысле, два ордена».

Надо ли говорить, что ордена интересовали Лонгботтома меньше всего.

Гермиона, повздыхав, согласилась на участие в операции по спасению камня при условии, что ребята не забросят учёбу окончательно. Она разработала график подготовки к экзаменам, позволяющий, по её словам, рационально использовать время, и следила за его соблюдением с маниакальной добросовестностью.

«Зануда ты, Грейнджер, – бурчал Рон и с тоской смотрел на стопку своих стареньких учебников, – хуже Персика. Если выбьешься в старосты, я в Хог не вернусь. В Румынию уеду, к Чарли. Драконы всяко добрей тебя».

В истории с драконом Невилл почти не участвовал. Он всего лишь вспомнил этот разговор и посоветовал Рону связаться с Чарльзом – драконолог Уизли наверняка знал, что делать с детёнышем огненного ящера, за пару недель вымахавшим до размеров бойцового крапа. Нравом же бойцового крапа проклятый дракон обладал с самого рождения, но счастливый Хагрид такой ерунды не замечал.

Честно сказать, Невилл даже рад был пожару. Нет, он не радовался уничтожению хагридова жилища, просто никак не мог представить, как это возможно: поздней ночью незаметно протащить через весь замок тяжеленный ящик с агрессивной, смертельно опасной тварью. Конечно, в основном все труды достались бы Рональду с его коронной Левиоссой, но всё-таки…

План по эвакуации дракона принадлежал братьям Уизли, и Лонгботтом, хорошенько подумав, мысленно дал себе зарок никогда не доверяться стратегическим талантам кого-либо из конопатой семейки.

Во-первых, он не понял, что мешало Чарли и его друзьям приземлиться не на башне, а непосредственно у кромки Запретного леса, рядом с хижиной лесника. Во-вторых, глядя на полыхающую хижину, до Невилла дошло, что точно так же мог бы загореться ящик с драконом. Собственное пламя ничуть не повредило бы треклятому детёнышу, но вот спасителям… Минус миллиард баллов – это в лучшем случае, если бы все остались живы и смогли сохранить происшествие в тайне от властей.

Кроме того, нельзя было забывать, что разведение драконов частными лицами испокон века считалось в магической Британии преступлением. Законопослушная Гермиона спала с лица и потеряла аппетит, разрываемая на части долгом, симпатией и жалостью ко всем участникам этой непростой истории – от безвинно сожранного семейства мышей, мирно проживавшего в углу за поленницей до самого Хагрида, невменяемого от счастья.

А ещё она очень переживала о невозможности обсудить проблему с Гарри, но тут Невилл и Рон были непреклонны и взяли с Гермионы клятву молчать. С Поттера вполне сталось бы донести на них. «Ослизневел вконец», – морщась от отвращения, выдал Рональд, и Лонгботтом был с ним согласен.

После долгих и тяжких размышлений пришлось признать, что Мальчик, Который Выжил, Всех Спас и Будет Спасать Впредь – добрый, милый, с чистым сердцем – существовал только в буйном воображении газетных писак и растяпы Лонгботтома.

Настоящий Поттер был холодным, высокомерным, до тошноты рациональным типом, который ничуть не тяготился обществом потенциальных убийц и садистов. Мало того, он крепко подружился с Малфоем, родным племянником суки Лестрейндж. Подлый Хорёк не отлипал от Гарри: держал за руку, подавал учебники и перья, подкладывал куски в тарелку и постоянно что-то нашёптывал на ухо.

У Невилла до сих пор перед глазами стояла недавняя картина, когда Поттер, уткнувшись в учебник, брёл по весенней грязи, а Малфой аккуратно придерживал того за плечо, направлял в обход луж, а ещё короткими взмахами палочки чистил обувь и сушил намокший край пижонской мантии. Ещё бы с ложечки героя кормил, гнусный подхалим.

Гермиона, само собой, ничего страшного в этом не увидела. «Немного заботы никому не повредит, – розовея, сказала она. – К тому же, Гарри ужасно рассеянный. Если за ним не следить, он в книги с головой уйдёт. И нет, я не считаю усердие в учёбе недостатком, Рональд, нечего кривиться».

В ответ на вопрос, будет ли ей приятно, если общаться с ней, как с нуждающейся в неусыпном уходе слабоумной идиоткой, Гермиона резко захлопнула учебник и молча выскочила из гостиной. «Девчонки, – пожал плечами Рон и похлопал обескураженного Невилла по плечу. – У них вечно мозги набекрень».

С Гермионой они помирились тем же вечером, но впредь решили не посвящать её во все детали Плана спасения философского камня. Мало ли, вдруг по простоте своей она проболтается Поттеру или Малфою.

Именно поэтому План спасения решили разбить на этапы и разработать самостоятельно, хотя после истории с драконом Невилл предпочёл бы полноценное участие заучки Грейнджер – в составлении планов Рон, увы, был не мастак.

Близнецы Уизли по-прежнему следили за Запретным коридором и Снейпом, но для них это было развлечением в перерывах между обычными шалостями, и в План их непосредственное участие не входило.

Последняя идея была такова: разговорить безутешного и слегка нетрезвого Хагрида, ронявшего слезу всякий раз, когда речь заходила о потерявшемся дракончике.

Операцию назначили на сегодняшний вечер. Бездомный Хагрид ютился в комнатке рядом с Большим залом, тосковал в четырёх стенах, но на улицу выходить не желал. Он боялся, что не утерпит и, невзирая на обещание Дамблдору, бросится спасать дракона от ловчего отряда министерства.

Прошедшей ночью Рон и Невилл часа три шептались под пологом роновой кровати, продумывая варианты беседы. Но утром всё пошло прахом. Близнецы, хохоча и перебивая друг друга, рассказали об исчезновении заветной двери в Запретном коридоре. «Вот штука-то, – веселились они. – Как и не было! Прикольно! Интересно, как это можно сделать? Р-раз – и нету!»

Р-раз – и Невилла едва удар не хватил. Жизнь раскололась в очередной раз. Он стоял, беспомощно глотал воздух, почему-то ставший сухим и горьким, и в голове его билось одно только слово: «Опоздал!»

Рональд тоже выглядел, будто бладжер в челюсть словил, но у Невилла не осталось сил ему сочувствовать. Утрата ордена Мерлина, конечно, дело обидное, но знать, что мама и папа так и останутся в Мунго навеки…

Невилл не спустился на завтрак и тихо проплакал в кровати всё утро. Рон, сжав челюсти, неловко потрепал его по плечу и ушёл в гостиную. «Будем думать, – угрюмо сказал он. – Отвлекусь, в шахматы поиграю или в плюй-камни, а то лопну от злости!»

Когда Невилл, слегка справившись с собой, вышел из спальни, Гермиона, хмурая и недовольная, потащила его в библиотеку.

Он пошёл, не сопротивляясь, но по дороге его опять накрыло безысходностью. Зачем нужно это дракклово зельеварение, когда потеряна последняя надежда на исцеление мамы и папы? Какой смысл в дурацком графике, когда он уже опоздал и опоздал безнадёжно?

– Ты знаешь, Гермиона, я лучше пойду, – потирая ноющий затылок, сказал Невилл.

– Но как же контрольная?

– Я… – Невилл усилием воли сглотнул горький комок в горле. – Я попозже… Прости.
Гермиона говорила что-то вслед, но он уже шёл по проходу и утирал упрямо бегущие слёзы.

***
Подслушивать Невилл не хотел, всё получилось случайно. Выскочить из библиотеки зарёванным было бы недостойно, поэтому Лонгботтом тихонько шмыгнул в соседний проход между стеллажами, прошёл вглубь и принялся унимать истерику. Он размеренно дышал сквозь намертво сцепленные зубы, для вида уставившись на потёртые книжные корешки, когда услышал очень знакомый голос.

– Добрый день, Гермиона. А почему ты одна, без своих лоботрясов?

– Здравствуй, Гарри, – судя по тону, Гермиона улыбалась. – Они не лоботрясы, не обзывай мальчиков. Пришёл готовиться к экзаменам?

– Нет, – за стеллажом зашуршало, наверное, Поттер устраивался рядом. – Ваш декан велела мне написать дополнительное эссе вместо практики. Время ещё есть, но Драко и Теодор умотали на улицу – разглядывать с крыльца Запретный лес и гадать, когда и как поймают дракончика.

– А его поймают?

– Обязательно. Эти драконоборцы – крутые ребята. Оказывается, их знают по именам, как квиддичных игроков, а многие маги даже коллекционируют автографы ловчих.

– Да, Рон рассказывал, обижался, что драконологи намного менее известны.

– Ну, это как у нас – актёры и футболисты популярнее учёных.

Гарри и Гермиона захихикали, вновь зашуршали пергаменты, и зашелестели перелистываемые страницы книг.

– Как ты? – тихо спросил Поттер. – Я волновался, когда узнал, что пожар случился из-за дракона. Зачем ты к хижине побежала, ведь чёртова ящерица ещё могла быть там?

– Как зачем? А Хагрид? – изумилась Гермиона.

– А дракон? Гермиона, я беспокоюсь за тебя. Эти дебилы когда-нибудь вляпаются по-настоящему, и мне не хотелось бы видеть тебя рядом, – за стеллажом Невилл стиснул кулаки, и его слёзы моментально высохли: «Сам ты, Поттер, такой!»

– Гарри, прекрати обзываться!

– Послушай меня внимательно и постарайся понять правильно. У Рональда Уизли нет мозгов, а у Невилла Лонгботтома – характера. Правильнее было бы сказать «дурак и рохля», но ты велела не обзываться.

– Гарри!

– Не шуми, мы в библиотеке, – Поттер, вероятно, пересел поближе, потому что скрипнул стул, и его голос стал глуше. – Хагрид совершил преступление, а вы, рискуя жизнями, его покрывали. Вы подельники, мисс Грейнджер. Хорошо, что директор вас выгородил, другой на его месте сдал бы аврорату.

– Но, Гарри… – голос у Гермионы задрожал, а Невилл мгновенно покрылся холодным липким потом: об этом он как-то не подумал.

– Если Лонгботтому и Уизли отчисление из школы не повредит, то ты останешься в магическом мире одна, без образования. Это будет очень короткая и несчастливая жизнь, подруга. Тебя просто разберут в Лютном на ингредиенты.

– Что ты такое говоришь, Гарри? – слабым голосом сказала Гермиона. – Зачем ты меня пугаешь?

– Чтобы ты испугалась и никогда больше не ввязывалась в идиотские авантюры твоих недалёких приятелей, – сердито буркнул Поттер, а Невилл разжал кулаки и попытался унять бешено колотящееся сердце.

В конце концов, всё обошлось, и благодарить за это следует профессора Дамблдора. Великий светлый волшебник разрешил это скверное дело наилучшим образом: Хагрид спасён от Азкабана, бабушка и чета Уизли – от гигантских штрафов, а Рон и сам Невилл – от отчисления из школы.

Дракона непременно изловят и отправят в один из заповедников, хижину Хагрида отстроят заново, а любители автографов пополнят коллекции.

Насчёт Лютного переулка Поттер соврал, Гермиону даже из школы не выгнали бы. Маглорождённых за проступки связывают нерасторжимым контрактом на общественные работы после выпуска, ведь родственников в магическом мире у них нет, и штрафы драть не с кого. Мисс Грейнджер лет пять-шесть сортировала бы запросы где-нибудь в секторе по борьбе с домашними вредителями – невелико горе.

– Усвой раз и навсегда, – продолжал Поттер, и Невиллу внезапно захотелось проклясть его чем-нибудь вроде чирья на языке, – если маги считают что-то опасным, то оно смертельно опасно. Проклятая зверюга запросто могла убить вас. Эффективных зелий для лечения драконьих ожогов пока не существует – шрамы остаются на всю жизнь. Уизел не мог этого не знать, придурок.

– Маги очень странно относятся к вопросам безопасности, – хихикнула Гермиона, а Поттер тяжко вздохнул и, судя по звуку, с треском захлопнул какую-то книгу. – Здесь дети запросто играют в квиддич. Увидь моя мама эту игру, она бы в обморок упала.

– Теперь вообрази, насколько опасны драконы, если даже безалаберные маги запретили их разведение вне заповедников.

– Я понимаю, Гарри, мы сглупили, – виновато сказала Гермиона. – Но ведь Хагрид наш друг, что было делать?

– Вспомнить, что Хагрид ещё и друг Дамблдора, – Поттера чуть повысил голос. – Старый друг, боец и соратник, пользующийся определённым доверием. Надо было сразу идти к директору.

– Но ведь ничего не случилось! – и Невилл закивал сам себе: «Да! Ведь ничего не случилось!»

– Повезло, – послышался тихий скрип: наверное, Поттер откинулся на спинку стула и по своей привычке потянулся, заложив руки за голову. – Вот только везение не прогнозируется. Умоляю тебя, думай за троих и не лезь, куда не просят. Сделай мне такое одолжение, большего я не прошу.

– Как скажешь, Гарри, – тихо засмеялась Гермиона. – Ты просто образец заботливости.

– Твоим дружкам тоже не помешало бы вспомнить, что ты девочка, – пробурчал Поттер, и Невилл виновато потупился, – и нуждаешься в бережном отношении.

– Гарри, это предрассудки, – весело сказала подруга, – и сексизм.

«Что? – изумился Невилл незнакомому слову. – И ведь не спросишь, если не захочешь признаться, что подслушивал».

– Плевать, – ответил Поттер. – Кстати, Запретного коридора это тоже касается.

– Хорошо, что ты напомнил, – оживилась Гермиона, и Лонгботтом стал свидетелем того, как легко и непринуждённо неверная подруга сдаёт их секреты. Грейнджер рассказала всё, что знала: о подозрениях в адрес Снейпа и о решении перепрятать камень понадёжней, о надеждах Невилла на исцеление родителей и о крахе этих надежд из-за исчезнувшей двери.

– Ну, положим, дверь исчезла временно, – сказал Поттер, выслушав рассказ, и Невилл насторожился. – Сама посуди, этот поганый коридор существовал с первого сентября и исчез, как только в замке объявились посторонние. Поймают дракона – появится дверь, могу поспорить. Но ты туда не пойдёшь! Ясно?

– Гарри, но ведь папа и мама Невилла…

– Находятся в лучшей больнице магической Британии под присмотром компетентных колдомедиков, – вновь перебил её Поттер, а Невилл зло прищурил глаза и засопел. – Тебя втягивают в очередное преступление.

– К-какое преступление?

– Кража – это преступление.

– Но ведь мы не насовсем! Мы вылечим мистера и миссис Лонгботтом, и тут же вернём камень.

– Ага, – стул опять заскрипел, будто Поттер поёрзал на сиденье. – Взять чужое без спроса – это кража, а причина кражи обычно никого не интересует.

– Интересует, – фыркнула Гермиона, – это называется мотив.

– Мотив преступления выясняют, чтобы наказание было справедливым, если я смотрел правильные детективы. Воровство – это гадко.

– Гарри, но как ещё помочь Невиллу?

– Пересадить ему донорский мозг, – зло бросил Поттер, и Невилл опять стиснул кулаки, мечтая придушить слизеринского гада. Прав был Рон, всегда был прав! – Не факт, что приживётся, но попытаться стоит. Представь, вы воруете камень и прячете его… Куда? За пазуху? Ага, ты знаешь куда, но не говори мне, а то не удержусь и сдам вашу шайку. Шайку, Грейнджер, шайку. Ничего не попишешь, воровское сообщество называется именно так. По всему выходит, вы намерены лечить больных с неизвестным диагнозом неким эликсиром жизни, свойств которого никто толком не знает. Ты дома никогда не пила таблетки наугад?

– Я ищу в библиотеке описание этого эликсира, Гарри, – сухо сказала Гермиона. – Не считай меня дурой.

– Я считаю, что ты умница, – вздохнул Поттер, – и замечательная подруга. Найдёшь ты описание, а дальше? Эликсир ещё надо приготовить, но рецепт знает единственный в мире человек, который давным-давно и не человек вовсе.

– Почему не человек?

– Фламелю шестьсот шестьдесят пять лет, – снисходительное добродушие в голосе Поттера внезапно взбесило Невилла до пятен перед глазами. – Он родился ещё до Столетней войны, ты можешь себе это представить? Я вот не могу, как не стараюсь. Сид,* мать его.

– Не ругайся.

– Обещать не могу. Итак, вы на чистой интуиции варите нечто непонятное. Вернее, ты варишь, потому что Пупсик взорвёт всё к мордредовой бабушке, и наступит конец света. Затем вы неизвестно как отправляетесь в Мунго, прорываетесь на пятый этаж и рассказываете мистеру Шафику, мистеру Сметвику и мистеру Тики, что вы украли якобы философский камень, сварили из него некую бурду и хотите испытать её на больных?

– Гарри!

– Что?

Гермиона замолчала, вероятно, задумалась, а Невилл чуть не разревелся ещё раз. Он подозревал, что дело не будет лёгким, но такое количество сложностей ввергло его в глубочайшее отчаяние. У него зародилось подозрение, что даже леди Августа спасует перед этой грандиозной задачей.

– А ты что сделал бы? – и Невилл опять обратился в слух: Поттер при всех своих недостатках был умён и мог посоветовать что-нибудь дельное.

– Трудно сказать. Наверное, писал бы Фламелю и уговаривал Дамблдора. Не знаю, Гермиона, честное слово. Но ваш план никуда не годится.

– Настолько далеко мы ещё не загадывали. Для начала камень всё-таки нужно добыть.

– С чего вы взяли, что цербер охраняет именно философский камень?

– А что ещё может охранять цербер?

– Что угодно: благодарственное письмо любимому ученику, копия кулинарной книги миссис Фламель, прижизненное издание Шекспира, неизвестное полотно Микеланджело…

– Адресок весёлого дома для тех, кому за сотню, – Невилл вздрогнул и попятился, хрипловатый голос Нотта ни с чьим нельзя было спутать. – Поттер, ты опять в одиночку шляешься? Видит Салазар, дождёшься, буду к ножке кровати тебя привязывать.

– Снова подкрадываешься? Я же просил! И Гермиону напугал, бессовестный.

– Гриффиндор бесстрашен. Чего там красться? Вы даже по сторонам не смотрели, умники. «Сигналок» нет, «заглушек» нет: подходи, кто хочешь, подслушивай вовсю. Полбиблиотеки в курсе, что вы хотите обнести директора. Эй, Пупсик, – Невилл в панике завертел головой, но в проходе никого не было. – Давно уши греешь? Выходи по-хорошему, у меня эссе по гербологии не готово.

– Невилл давно ушёл, – сказала Гермиона.

– Разуй глаза, Грейнджер, – фыркнул Нотт. – Вот он, Пупс, за той полкой торчит. Это как надо в книжки пыриться, чтобы вообще ничего вокруг не видеть?

Лонгботтом покраснел, подхватил сумку и опрометью рванул на выход. Гермионе он всё объяснит, а встречаться с Ноттом и Поттером не хотелось. Он нёсся по коридорам со всех ног, рискуя заработать замечание от дежурного префекта, и сгорал от стыда. Ведь никогда не подслушивал, зачем сейчас решился? Идиот, идиот, идиот!

В полнейшем раздрае он влетел в спальню, бросил сумку и забрался в кровать. Не хотелось никого ни видеть, ни слышать. В груди сдавило, и на глаза опять навернулись слёзы. «От Поттера заразился, – сердито подумал Невилл и заморгал, чтобы не разреветься. – Вот кто сырость разводит постоянно, нюня!»

– Невилл, что случилось, друг? – раздался за пологом встревоженный голос Рональда. – Обидел кто?

Лонгботтом секунду подумал, раздвинул алый полог и приглашающе махнул рукой. Рон залез, внимательно всмотрелся в лицо приятеля и пробубнил сочувственно:
– Ничего, мы обязательно что-нибудь придумаем. Я тут крутил и так, и эдак… Ой, а что это у тебя?

Невилл перевёл недоумённый взгляд на подушку. На ней лежал какой-то свёрток. Он осторожно взял загадочный пакет – обычная обёрточная бумага, в подобной обёртке совиная почта доставляла бабушке книги.

– Разворачивай! – азартно шепнул Рон. – Интересно же!

Из пакета выпал ворох лёгкой серебристой ткани, на ощупь похожей на бабушкин газовый шарф.

– Ух ты, друг! У тебя же рук не видно!

Невилл вздрогнул, уронил ткань на колени и понял, что ног тоже не видно, только ало-золотое покрывало на кровати. Он сглотнул, дрожащими руками расправил складки…

– Это же мантия-невидимка! – ахнул Рональд. – Настоящая!

Лонгботтом заметил небольшую карточку, поднёс её к глазам и прочитал вслух:
– «Эта вещь принадлежала отважному бойцу и замечательному человеку. Настала пора передать её достойнейшему. Используй её с умом».

Почерк был незнакомым, с вычурными завитушками.

– Ух ты, – восхитился Рон, – это же Та Самая Мантия! Легендарная! Я бы всё отдал за такую вещь!

Невилл растерянно посмотрел на Рона:
– Достойнейшему?

– Да! – просиял Уизли. – Ты ведь Избранный!

***

Дракона поймали в обед воскресенья, чему Северус Снейп был рад чуть ли не больше всех в замке. Появился хороший шанс спровадить Деррека и выспаться по-человечески.

Перси Деррек по кличке Упырь, заработанной за филигранное владение заклятием кипящей крови, нахальный обалдуй с уникальным талантом добывать спиртосодержащие жидкости едва не из воздуха и любимчик Басти Лестрейнджа, с годами остепенился, обзавёлся вполне пристойными манерами и сделался спокоен и молчалив. «Двое детей, Снейп, при том что всякая сволочь норовит обидеть бедного чужестранца – чего же ты хотел?»

Северус от Деррека ничего не хотел, он и вспомнил-то о его существовании лишь при зачислении в Слизерин двойняшек из Дурмстранга. Припомнив бешеный нрав их папеньки, Снейп мысленно содрогнулся, но, против ожидания, близнецы вели себя смирно, учились старательно и озорничали в меру.

Перси тоже вёл себя удивительно тихо. Он не вступал в споры, мило улыбался в ответ на неприязненные взгляды гостей Хогвартса и молча отдал главенство в отряде взбудораженных родителей аврору Аллену Куту, отцу нынешнего гриффиндорского ловца.

В последние сутки Деррек и вовсе просидел в подземельях безвылазно. Потягивал Снейпов виски, общался с детьми и дурачился на тренировках по ЗОТИ – показывал нейтралам «настоящий класс правильного УПСа».

Домашние дети, не нюхавшие уличных боев и стычек с головорезами Лютного, пришли в дичайший восторг: это было по-настоящему красиво, если забыть, что каждый взмах палочкой несёт противнику смерть, зачастую весьма неприглядную.

– Пойди погуляй, – рычал на него Северус, зашивавшийся с варкой зелий для Помфри, ночными дежурствами по Хогу, факультативами по зельям и ЗОТИ и проверкой домашних эссе.

– Боюсь не вернуться, – усмехался Деррек и оставался в кабинете, время от времени салютуя Снейпу стаканом с неразбавленным огневиски. Только потом Снейп узнал, что замок посетил сам Руфус Скримджер. Главный аврор покрасовался перед колдокамерой в обнимку с Поттером, скалясь своей жестяной улыбочкой, и жутко разругался с Дамблдором. Скандал случился без свидетелей, но лицо Скримджер держать так и не научился: при отбытии он мало не дышал огнём.

Вечером в субботу к декану заявилась делегация старшекурсников во главе с Бёрком: «Мы тоже хотим научиться так драться! Мистер Деррек, любые деньги за частные уроки». Снейп схватился за виски, предчувствуя огромные проблемы с Дамблдором. Но Деррек вскинул руки, улыбнулся, играя фамильными ямочками на щеках, и неожиданно выдал:
– Парни, я ведь в Азкабан загремлю, ваши же отцы и постараются. Давайте по-хитрому. Объедините тренировки с нашими ребятишками – и за время в фехтовальном зале перестанете собачиться, и декану дадите вздохнуть, и денежку сэкономите. Ургхарт с Флинтом, они толковые. Ручаюсь, что потянут. Верно, господин профессор? А летом милости прошу – пишите лорду Нотту, он что-нибудь придумает.

Студенты убрались счастливые, а Северус упал в кресло и призвал стакан:
– Сам придумал, Упырь?

– Салазар с тобой, Ворон. Хахаль твой расстарался, мурло хитрющее, – Перси покачал стакан с виски и засмотрелся на маслянистые разводы на стекле. – Попалась ребятня, как жмыр в силок. Я помню, сам так встрял, разочек поглядев на Тони.

– Жалеешь?

– Было бы о чём. Старики мои упокоились, вместо дома халупа в Лютном, вместо жизни карьера вышибалы в борделе. Я ужасно скучал по нашим в этой Германии сраной. Плечом к плечу, почти семья… А ты жалеешь?

– Само собой, – неожиданно для себя ответил Снейп и задумался, вспоминая свою перекрученную, нелепую жизнь. – Под маской носа видно не было.

Деррек звонко заржал и налил Снейпу полный стакан.

Ещё до полуночи они упились в хлам.

Наутро Снейп в лучших чистокровных традициях метнул в домовика подносом с завтраком и велел накрыть к одиннадцати. Голову Макгонагалл в камине он игнорировал и того дольше, потому как почти час валялся в ванной, пережидая действие антипохмельного зелья.

Зато, когда в злосчастном камине объявился сам Дамблдор, Снейп уже был свеж, сыт и благодушен настолько, что даже не огрызнулся на ненавистное «мой мальчик».

– Рад, что у тебя хорошее настроение, – ласковый тон директора совершенно не вязался с его настороженным взглядом.

– Весна, – загадочно улыбнулся Снейп, поддёрнул белоснежные манжеты и, манерно отставив мизинец, капнул в свой кофе несколько капель янтарной жидкости из хрустального графинчика.

– Ты болен, Северус? – участливо осведомился Дамблдор, и настороженности в его взоре прибавилось.

– Это коньяк, – с придыханием сказал Снейп и томно прикрыл глаза, смакуя получившийся напиток. – Весьма бодрит, рекомендую.

Дамблдор вздохнул, подёргал себя за бороду и слегка неуверенно предположил:
– Ты повздорил с мистером Дерреком? Неприятный тип, но до поры я по некоторым причинам вынужден терпеть его присутствие в замке.

Причина была одна – сволочизм Нотта, в этом Северус был уверен. А вот обмолвка «до поры» его заинтриговала. Не иначе, старый акромантул что-то затеял. Но эта мысль тоже не вызвала обычной тревоги пополам с бессильной злобой. «Предупрежу Поппи, переговорю с Помоной и напишу Люцу, – подумал он с восхитительным спокойствием человека, чья спина надёжно прикрыта, – пусть тоже пораскинут мозгами».

– Я настолько вздорен? – несколько театрально изумился он. – Нет, мы допоздна вспоминали молодость.

Дамблдор тяжко вздохнул и сокрушённо покачал головой:
– О, это ужасно, прости меня, Северус. Тогда я не стану расстраивать тебя известием о жалобах Минервы. Она упорно подозревает тебя в алкогольной зависимости.

«Вот неймётся старой ханже. Дочка пастора, как в рот не хуй», – развеселился Снейп, а вслух буркнул раздражённо: – Клевета. Употребляю по медицинским показаниям.

– Я понял! – обрадовался Дамблдор. – Как мастер менталистики, ты нуждаешься в глюкозе. Сладкое ты не любишь, а в алкоголе достаточно сахара.

Снейп мысленно выругался. С некоторых пор директор обзавёлся странноватым хобби – он пытался по вкусовым пристрастиям студентов и преподавателей вычислить их магическую специализацию. Обеды в Большом зале, и без того невесёлые из-за присутствия Квиррелла, превратились в настоящую пытку.

Как мастер зелий, Северус мог бы рассказать Дамблдору, что алкоголь – это не столько сахар, сколько этанол, чьи продукты распада вызывают гипогликемию.** Однако он не стал расстраивать директора и лишать себя медицинских показаний к употреблению вредных напитков: чуть скривился в лёгкой досаде и коротко кивнул. На самом деле, Снейп принимал глюкозу в магловских таблетках – дёшево, эффективно и не разрушает образ Ужаса подземелий.

Дамблдор рассеянно попрощался, так и не сообщив причины визита, из чего Снейп заключил, что эта была внеплановая инспекция. Два Пожирателя в одном замке не могли не беспокоить Великого светлого волшебника. Кстати, а где Деррек?

Персиваль нашёлся в фехтовальном зале, он распределял новых учеников по парам и ставил им боевой хват, когда из кулака торчит лишь верхняя треть палочки. Мастера дуэлинга, завидев этот способ держать палочку, презрительно морщили носы. Но в настоящей драке, обычно подлой и некрасивой, картинные взмахи и грациозные росчерки грозили скорой и бесславной смертью.

Снейп отлевитировал новоявленному профессору заветный фиал с антипохмельным, и Перси с непедагогичным стоном облегчения опрокинул содержимое себе в глотку. Студенты захихикали, а Снейп закатил глаза и умчался в лабораторию: подошло время отработок.

За обыденными хлопотами настало время обеда, а ещё через четверть часа в Большой зал вошёл гонец от драконоборцев и известил всех о поимке дракона. Не успевшие толком пообедать студенты заорали, заулюлюкали и явно вознамерились в полном составе сорваться во двор.

Директор встал, раскинул руки, велел закончить трапезу и объявил о торжественном ужине. Древние стены замка содрогнулись от дружного восторженного вопля школяров.

***

Пирушка в честь драконоборцев была дана в банкетном зале, обычно открывавшемся лишь во время работы экзаменационной комиссии из министерства.

Перед этим преподаватели и гости Хогвартса честно высидели ужин в Большом зале, стоически вытерпели пространную речь Дамблдора, а теперь внимали рассказу старшего ловчего Итана Меннерса.

– Забился в самый бурелом, – пророкотал здоровяк Меннерс и степенно утёр пивные усы салфеткой. – Пришлось под дезиллюминационными чарами подбираться по шажку, а то подпалил бы подлесок и был таков. Хорошо, мала ещё зверюшка. За взрослым-то драконом можно дюжину дней бегать и всё одно упустить.

– Бедный, – всхлипнул Хагрид и с тоской поглядел в свою огромную кружку, – оголодал поди. Крылья вы ему не помяли, изверги?

– Разгладятся, – хохотнул Итан, – не мотылёк. Эти твари крепкие, что троллья бормотуха. Профессор Снейп, дракон, когда в клетке бился, малость чешуи натряс. Она, понятно, молочная ещё, но может сгодится вам на что?

Хагрид закрыл лицо руками и забубнил горестно, а Северус благодарно кивнул:
– Сгодится. Школа, тут всё до последней крошки в дело идёт.

Драконоборцы, перебивая друг друга, ещё некоторое время вспоминали подробности поимки дракончика, отчего Хагрид всё-таки сбежал с пирушки, прихватив бутыль медовухи.

От Снейпа не укрылся облегчённый вздох Дамблдора, видно, директор не слишком надеялся на умение друга Рубеуса хранить тайны.

– А можно ли вопрос вам задать, мистер Дамблдор, сэр? – почтительно поинтересовался Меннерс и продолжил, ободрённый добродушной улыбкой директора: – Вы знаете, что рядышком у вас колония диких акромантулов завелась? Да здоровенная, я сети видел даже на ближайшей к замку опушке.

– Разумеется, – улыбнулся директор. – По совету профессора Кеттлберна мы не стали разорять колонию акромантулов.

– Они же плотоядные, – аврор Кут выпрямился и метнул суровый взор на Сильвануса Кеттлберна, в кои веки покинувшего свои покои в дальней башне Хогвартса. – А здесь дети!

– Вы, молодой человек, недооцениваете наше здравомыслие, – улыбнулся профессор Кеттлберн, оглаживая короткую седую бороду. – Акромантуры заселили этот участок леса, вытеснив вглубь чащи гораздо более опасную живность, и теперь их сети служат своеобразным кордоном. Если не заходить на их территорию, опасности нет.

– А если дети из озорства побегут в лес?

– Походы в лес под запретом, а озорников мы предупреждаем особо, – сказал Флитвик и пригубил гоблинский эль. – К тому же граница заклята на совесть, и каждую декаду я собственноручно обновляю чары. Всё под контролем, не беспокойтесь. Эта система существует столетия и обеспечивает уникальные условия для всякого колдовства, особенно детского. Хогвартс – особенное место, господа, обычные мерки к нему неприменимы.

– Мистер Кут, – вновь улыбнулся Дамблдор, – вы ведь сами здесь обучались, неужто детские воспоминания утрачены?

– Тогда я как-то не задумывался, – смущённо пожал плечами аврор. – А сейчас я сам отец, ну и…

– Эксцессы, подобные нынешнему, крайне редки, – Дамблдор лукаво смотрел поверх очков. – И мы, благодарение Мерлину, справляемся с ними весьма достойно.

«Я один сейчас про тролля вспомнил? – меланхолично подумал Снейп. – Кстати, так никто и не выяснил, откуда он взялся. А ещё у нас есть цербер, наверное, тоже обеспечивает уникальные условия. Знать бы ещё, для чего».

Он вздохнул и поморщился: слово в защиту редкой живности взял Квиррелл. Правду сказать, весна пошла ему на пользу, больше Квиррелл умирающим не казался. Но его заикание никуда не делось, а чеснок по-прежнему нещадно отравлял атмосферу.

– Прошу прощения, – сказал Снейп прохладно, не дав бедняге Квиринусу закончить речь. – Дамы и господа, позвольте откланяться, у меня дела в лаборатории. И откройте, пожалуйста, камин в моём кабинете, профессор Дамблдор, мистер Деррек желает нас покинуть. Спокойной ночи!

Северус быстрым шагом пересекал холл, когда услышал какие-то звуки на улице. Он подобрался и, перехватив палочку, стремительно двинулся к выходу. Но это оказался всего лишь Хагрид. Лесник сидел на ступенях крыльца, жалобно бормотал себе что-то под нос и время от времени прикладывался к медовухе.

– Мистер Хагрид, – окликнул его Снейп. – Всё в порядке?

– Да где там, – махнул громадной лапищей лесник. – Норберта увозят не пойми куда, Пушок взаперти. А ведь они махонькие совсем, за ним глаз да глаз нужен. Ещё повадилась какая-то тварь единорогов убивать в лесу. Кровь пьёт единорогскую… э-э… единорожью.

– Почему вы не сказали об этом драконоборцам? – вздохнул Северус. Мерлин знает, кому могла понадобиться сырая кровь единорога, ведь противопоказаний у неё имелось едва не больше, чем целебных свойств. Скорее всего, действительно какая-то тварь веселилась, в Запретном лесу их предостаточно. – Они бы и разведали.

– Дык, откуда там девственников взять? – возмутился Хагрид. – Рожи непотребные, одна похабнее другой. Нет уж, сам схожу.

Снейп прикусил щёку изнутри, чтобы не рассмеяться в голос. Хагрид – девственник, вот бедолага.
_______________________
* Сиды (или ши) – бессмертные существа в кельтской мифологии, прообраз современных эльфов в фэнтези.
** Гипогликемия – патологическое состояние, характеризующееся снижением концентрации глюкозы в крови.